Длительный экономический застой в Италии, появится ли шанс из него выбраться во время мирового коронавирусного кризиса?

Италия вошла в кризис COVID-19 в плохой форме. Государственный долг на уровне почти 135 % ВВП сделал невозможными попытки запустить экономику. Кредиторы требовали сокращения бюджета, но теория о том, что сбережения могут быть единственным средством от экономических проблем, оказалась иллюзией.

Экономические проблемы Италии — долгосрочное снижение заработной платы, высокий уровень безработицы среди молодежи, потеря конкурентоспособности в международной торговле, недостаточные инвестиции и стареющая инфраструктура, производственный сектор с преобладанием малых и средних предприятий, склонных к офшорингу, истощающий государственный сектор и банковская система — привели к усилению настроений против ЕС. К власти пришли движения, обещающие перемены без резких сокращений и разрыва с дискредитированными политиками из истеблишмента. В 2018 году Движение пяти звезд (принадлежит MoVimento 5 Stelle) и Лига (принадлежит Lege) набрало в общей сложности 16 миллионов голосов.

Это политическое землетрясение в Италии рассматривается как реакция на неконтролируемый приток иммигрантов и финансовую дисциплину, введенную Брюсселем. Это правда, но корни итальянской болезни глубже: в 1980-е годы (с точки зрения накопления государственного долга) и в 1990-е годы (с точки зрения фискальной политики, которая, как выяснилось, подавляла экономический рост).

↑ В погоне за Европой

С 1960-х годов Италия пережила десятилетия экономического роста, в течение которых она догнала другие страны тогдашнего ЕЭС. В 1960 году ВВП на душу населения в Италии составлял на 15 % ниже, чем во Франции, и на 25 % ниже средневзвешенного показателя Бельгии, Франции, Германии и Нидерландов. В середине 1990-х годов разрыв в доходах Италии и Франции составлял всего 3%, а вместе взятых четырех стран - 6%. Сегодня это 18 и 25 % соответственно.

Отношение долга к ВВП Италии удвоилось в 1980-х годах, когда Banca d'Italia повысил процентные ставки для привлечения иностранного капитала, тем самым укрепив лиру и удерживая ее в рамках европейского механизма обменного курса. Италия значительно увеличила свой долг на рубеже 1980-х и 1990-х годов, чтобы присоединиться к Экономическому и валютному союзу в 1990-х годах. Они и по сей день не могут выбраться из этих долгов. Последствия этой ошибки тем более серьезны, что возникновение долга произошло в годы высоких процентных ставок.

В середине 1990-х годов разрыв в доходах Италии и Франции составлял всего 3%, а вместе взятых четырех стран - 6%.
Явным поворотным моментом стал 1992 год и подписание Маастрихтского договора, открывшего путь к созданию Европейского валютного союза в 1999 году и введению единой валюты два года спустя. В первой половине 1990-х годов макроэкономические показатели — доход на душу населения, производительность труда, инвестиции, доли на экспортном рынке — начали снижаться. В результате валютного кризиса сентября 1992 года лира вышла за рамки Европейского механизма обменного курса (так называемая валютная змея), который должен был стабилизировать обменные курсы отдельных валют до введения евро. В 1992 году дефицит бюджета превышал 10 % ВВП и отношение государственного долга к ВВП - 100% и он вырос. Страх быть исключенным из процесса интеграции в рамках Европейского валютного союза побудил правительство к решительной консолидации: ограничение роста номинальной заработной платы и повышение конкурентоспособности за счет умиротворения профсоюзов.

В 1990-е годы затраты на обслуживание государственного долга в Италии были в три раза выше, чем в случае Франции и Германии, а в период 1999–2008 гг. - почти в два раза. С другой стороны, в 2010-2015 годах отношение долга к ВВП увеличилось так сильно, потому что высокие государственные обязательства перед кредиторами в сочетании с низким кредитным рейтингом вызвали непомерные проценты. В то же время Европейский центральный банк не хотел ослаблять денежно-кредитную политику, что снизило бы фискальное давление, которое испытывала Италия.

В первой половине 1990-х годов макроэкономические показатели - доход на душу населения, производительность труда, инвестиции, доли на экспортном рынке — начали снижаться.

В 2000 году уровень жизни в Италии был практически равен немецкому. Ситуация изменилась после введения евро. Два десятилетия спустя внутренний доход на душу населения в Италии на 20% ниже, чем в Германии. Экономический и валютный союз (ЭВС) подавил внутренний спрос и экспорт Италии. Причины этого включают постоянную жесткую экономию, основанную на сокращении социальных расходов, а не на повышении налогов, и постоянное снижение реальной заработной платы. Но это еще не конец. Для Италии присоединение к ЕВС означало согласие на выпуск долга в валюте, над которой она не имеет суверенитета. А завышенный курс евро (для Италии евро слишком дорого, а для Германии слишком дешев) и в сочетании с отсутствием технологической «клешни» ставит страну Апеннинского полуострова в проигрышное положение в конкуренции со странами с более низкой заработной платой. Дальше только печальные последствия: сокращение использования производственных мощностей, уровня рентабельности бизнеса, а также инвестиций и инноваций. Одним словом: застой.

Примечательно, что в критические для основ валютного союза 1994-2008 годы в Италии был зафиксирован первоначальный профицит бюджета (разница между бюджетным дефицитом и расходами на обслуживание государственного долга) на уровне 3%. Ретроспективные расчеты показывают, что если бы это было объединено с экономическим ростом, государственный долг можно было бы сократить почти на 40%. Однако ужесточение фискального винта для выполнения требований Маастрихта оказало негативное влияние на динамику ВВП, сузив вдвое потенциальные масштабы сокращения долга. Италия была единственной, кто предпринял столь радикальные и рьяные преобразования накануне создания ЕВС. Чтобы не быть беспочвенным: в тот же период Франция зафиксировала отрицательное первичное сальдо бюджета (-0,1% ВВП), а Германия лишь незначительно положительное (0,7% ВВП).
В период с 1994 по 2008 год в Италии был зафиксирован первоначальный профицит бюджета в размере 3%.
Италия сохранила положительное сальдо первичного бюджета, в среднем более 1,3%. Ежегодный ВВП на протяжении десятилетия 2008-2018 (кроме 2009 года) и технократическое правительство Марио Монти под давлением Германии достигало целых 2 % профицита в 2012-2013 г. Политику жесткой экономии продолжали сменявшие друг друга правительства, включая левое правительство Маттео Ренци. Напротив, во Франции в послекризисное десятилетие 2008-2018 гг. Первичный дефицит составлял около 2 % ВВП в то время, когда правительство ввело бюджетные стимулы для экономики на сумму почти 0,5 триллиона евро. Между тем Италия боролась с истощением внутреннего спроса, и сменявшие друг друга правительства оказались в ловушке политики жесткой экономии, зная, что в случае увеличения бюджетного дефицита кредиторы потребуют более высоких процентов по государственным облигациям.

Вопреки внешнему виду, Италия не была такой расточительной, как утверждает популярное мнение: она постоянно откладывала больше, чем тратила. Пока что страна вносила чистый вклад в бюджет ЕС - в 2019 году, то есть до Brexit, четвертый по величине вкладчик. Это бремя процентов — высокое из-за наследия 1980-х годов — привело к отрицательному сальдо бюджета в целом.

↑ Италия во время пандемии

Когда в начале 2020 года разразился коронавирус, Италия все еще не восстановилась до уровня экономического производства, который был до глобального финансового кризиса 2008 года. Обзор данных Евростата приводит к пугающему выводу: средний годовой чистый доход итальянских домохозяйств упал на 15% в период с 1991 по 2016 год, а доля малообеспеченных в населении увеличилась с 16,1% в 1989 - 1991 годах на 21,4 % в 2012-2014 годах. Исходя из этого, можно сказать, что за последние 30 лет уровень жизни в Италии резко упал, что сделало ее единственной «старой» страной ЕС, находящейся в упадке. А согласно последним данным Banca d'Italia, ВВП Италии упал на 13% во втором квартале 2020 года, что, по данным The Economist, означает, что экономика вернулась к своим размерам 1993 года.

Неоценимую помощь в обслуживании итальянского долга оказывает гигантская программа покупки облигаций Европейским центральным банком. Это позволяет снизить доходность итальянских долговых ценных бумаг, предотвращая выход государственного долга из-под контроля. Однако с самого начала кризиса было известно, что инструментов денежно-кредитной политики недостаточно, поэтому Рим настаивал на выпуске еврооблигаций, то есть общего долга ЕС-27, который финансировал бы восстановление пострадавшей экономики. И он достиг этой цели.

В период с 1991 по 2016 год средний годовой чистый доход итальянских домохозяйств снизился на 15%.
Основным мотивом создания фонда восстановления экономики ЕС в размере 750 миллиардов евро была не столько забота об Италии, сколько вполне обоснованные опасения, что крах итальянской экономики может потянуть евро на дно. Италии была предоставлена историческая возможность преодолеть 25-летний застой. Вопрос в том, смогут ли они эффективно использовать 200 миллиардов евро, которые они получили в виде грантов ЕС и дешевых кредитов? По предварительным оценкам, успешные инвестиции могут поднять долгосрочный экономический рост Италии до 1,6% ежегодно.

↑ План корректирующих действий

Профессор Джузеппе Конте, возглавляющий правительство Движения пяти звезд и Демократической партии, присоединившейся к коалиции вместо Лиги Маттео Сальвини, готовит план действий. Конкретным решениям будут предшествовать общественные консультации с бизнесом, профсоюзами и неправительственными организациями. Список потребностей можно продолжить. Приоритетом, конечно же, является стимулирование выгодных инноваций в экономике путем - в соответствии с линией Европейской комиссии — увеличения использования цифровых технологий и возобновляемых источников энергии. Срочно необходимо инвестировать в системы образования и здравоохранения, а также в дорожную инфраструктуру. Правительство надеется, что благодаря стремительным инвестициям оно будет бороться с безработицей среди молодежи и догонит средний показатель по ЕС (73%) по уровню занятости населения трудоспособного возраста.

Италии была предоставлена историческая возможность преодолеть 25-летний застой.
Всегда полезно делать сбережения как в личной жизни, так и в правительстве. Однако само по себе это не является трамплином к успеху и даже может быть вредным, поскольку ограничение потребления ухудшает условия жизни и убивает внутренний спрос. Джон Мейнард Кейнс назвал это парадоксом жесткой экономии. Сегодня Италия нуждается — особенно перед лицом убытков, нанесенных COVID-19 - в политике расширения государственных и промышленных инвестиций, чтобы окончательно преодолеть разрыв в структурном расхождении с Францией и Германией. И речь идет не только о возрождении спроса в краткосрочной перспективе, но и о запуске процесса долгосрочного роста.